Biurni Art
Artist | Writer
Серия рассказов
в рамках выставки Trick-or-Trick
в рамках выставки Trick-or-Trick
РЕЛОКАНТСКИЕ АРТЕФАКТЫ
авторка и художница: Анжелика Бюрни
редакторка: Эвелина Кравченко
редакторка: Эвелина Кравченко
Слезы эмигрантов
“Странный день. Все вроде хорошо, но в фоне такое зудящее чувство беспокойства. Опять оно. Я знаю, что нужно идти к психиатру снова, но так не хочу.” Андрей дописал заметку и убрал телефон.
Дела в целом и правда выглядели неплохо: на работе новые проекты, за окном любимая осень, на столе свежесваренный кофе. В планах на выходные была поездка в горы с друзьями. Вспомнив о ней, Андрей вдруг понял как сильно по ним соскучился, но то была какая-то темная грусть.
“Ему здесь не место”. У Андрея началась паническая атака. Жена Влада, старалась помочь ему, объясняя, что ничего страшного не произошло и это “просто сработало ПВО”, они в безопасности. Дыхание у Андрея сбивалось, но он пытался сказать друзьям, что не должен быть здесь: “Я должен вернуться домой.”
– Что ты несешь?! – она была напугана.
Андрей только и мог повторять, что хочет вернуться.
– Какое вернуться? Вообще-то ты всех подбил в горы сорваться! – возмущался Влад.
– Я не помню как вернулся сюда. Неужели мне было так тяжело, что я все забыл?
– Куда вернулся? Ты не уезжал никуда…
– Я не могу позволить себе оставаться здесь. Как не уезжал? Вы специально говорите это, чтобы выставить меня сумасшедшим и оставить здесь в психушке, да?
– Что за бред?
– Выпусти меня из машины!
– Никуда мы тебя не отпустим!
Мысли о Джесси помогли Андрею взять себя в руки и рассмотреть маршрут: его везли в Шереметьево, и сейчас они уже были в области. Андрей проверил приложение, да, он сам заказал такси и выложил за эту поездку немало, но это было не важно. Важно было то, что он этого не помнил. Он глянул на расстегнутый рюкзак с наспех собранными вещами. В голове всплыли обрывки воспоминаний о том, как он сбежал из больницы.
Андрей написал брату, узнал, что никто не пострадал и сказал, что уезжает из страны: “Куда ты собрался? Что тебя не устраивает? Да многие мечтают о жизни, как у тебя!” – сообщения от брата только добавили решимости. Но Андрею казалось, что все против него – пробки мешали добраться до аэропорта вовремя. “Почему я не могу просто уехать отсюда. Это больше не мой дом. Отпустите меня,” – продолжал он повторять, не осознавая этого.
На контроле Андрей почти не останавливался, когда отдал свой паспорт работнику, ожидая, что тот сразу вернет его. Но тот его остановил и начал задавать вопросы. Один, второй, третий… В какой-то момент Андрей сказал, что устал и просто хочет домой, что до конца посадки пять минут и еще немного и он не успеет улететь. На что получил ответ сотрудника: “А ты никуда больше и не улетишь. Уведите его”.
“Странный день. Все вроде хорошо, но в фоне такое зудящее чувство беспокойства. Опять оно. Я знаю, что нужно идти к психиатру снова, но так не хочу.” Андрей дописал заметку и убрал телефон.
Дела в целом и правда выглядели неплохо: на работе новые проекты, за окном любимая осень, на столе свежесваренный кофе. В планах на выходные была поездка в горы с друзьями. Вспомнив о ней, Андрей вдруг понял как сильно по ним соскучился, но то была какая-то темная грусть.
***
Один из неоспоримых плюсов жизни на юге России – ты можешь быстро добраться до гор или моря. Андрей эту возможность очень ценил. Неделя пролетела как-то незаметно. Они ехали на минивэне Влада, его лучшего друга, и слушали привычный плейлист для поездок, когда Андрей вспомнил. Это случилось внезапно. Так же внезапно, как и грохот, который донесся сквозь громкую музыку.“Ему здесь не место”. У Андрея началась паническая атака. Жена Влада, старалась помочь ему, объясняя, что ничего страшного не произошло и это “просто сработало ПВО”, они в безопасности. Дыхание у Андрея сбивалось, но он пытался сказать друзьям, что не должен быть здесь: “Я должен вернуться домой.”
– Что ты несешь?! – она была напугана.
Андрей только и мог повторять, что хочет вернуться.
– Какое вернуться? Вообще-то ты всех подбил в горы сорваться! – возмущался Влад.
– Я не помню как вернулся сюда. Неужели мне было так тяжело, что я все забыл?
– Куда вернулся? Ты не уезжал никуда…
– Я не могу позволить себе оставаться здесь. Как не уезжал? Вы специально говорите это, чтобы выставить меня сумасшедшим и оставить здесь в психушке, да?
– Что за бред?
– Выпусти меня из машины!
– Никуда мы тебя не отпустим!
***
Такси. Голова гудит. Андрей взглянул на забинтованную руку и вспомнил аварию: “Боже, надеюсь, ребята в порядке. А что если… Это все я виноват”. Чувство вины парализовало его. Он тупо смотрел в окно, не понимая что делать. Вдруг он увидел на обочине собаку и вспомнил свою Джесси: “Что с ней? Где она? Неужели я вернулся сюда без нее?”Мысли о Джесси помогли Андрею взять себя в руки и рассмотреть маршрут: его везли в Шереметьево, и сейчас они уже были в области. Андрей проверил приложение, да, он сам заказал такси и выложил за эту поездку немало, но это было не важно. Важно было то, что он этого не помнил. Он глянул на расстегнутый рюкзак с наспех собранными вещами. В голове всплыли обрывки воспоминаний о том, как он сбежал из больницы.
Андрей написал брату, узнал, что никто не пострадал и сказал, что уезжает из страны: “Куда ты собрался? Что тебя не устраивает? Да многие мечтают о жизни, как у тебя!” – сообщения от брата только добавили решимости. Но Андрею казалось, что все против него – пробки мешали добраться до аэропорта вовремя. “Почему я не могу просто уехать отсюда. Это больше не мой дом. Отпустите меня,” – продолжал он повторять, не осознавая этого.
***
Машина остановилась, Андрей очнулся. Похоже он снова отключался. Но надежда успеть оставалась. Он подлетел к стойке регистрации за две минуты до закрытия. Про себя посмеялся, что за одну было бы эпичнее. Получив билет, он немного успокоился. Ведь главное, что он успел, так ведь?На контроле Андрей почти не останавливался, когда отдал свой паспорт работнику, ожидая, что тот сразу вернет его. Но тот его остановил и начал задавать вопросы. Один, второй, третий… В какой-то момент Андрей сказал, что устал и просто хочет домой, что до конца посадки пять минут и еще немного и он не успеет улететь. На что получил ответ сотрудника: “А ты никуда больше и не улетишь. Уведите его”.
***
Андрей проснулся и тихо заплакал. Шел третий год его кошмаров.
Седые волосы
Вася жутко вымоталась за день, а еще эти вечерние ритуалы, бьюти-процедуры. Она никогда не понимала почему многим девушкам так нравится десяти-ступенчатый уход за кожей и прочие затратные по времени и силам занятия. Она же с этим мирилась и каждый раз уговаривала себя хотя бы тщательно смыть макияж и намазаться кремом. Тем более в голове крутился миллион задач: от домашки по сербскому до поиска творога.
Что ее никогда не обременяло, так это расчесывание волос. Она любила это с детства. Наверное благодаря матери Василисы, которая с ранних лет любила возиться с волосами дочери, придумывая разные прически и неизменно делая комплименты ее копне густых темных волос. Вася гордилась своими волосами и тем страшнее для нее было обнаружить в тот вечер седой волос в своей расческе. Ее эта находка ошарашила. Еще ребенком она решила, что не будет красить свои прекрасные волосы пока те не начнут седеть. Казалось, это будет так не скоро, она думала, что уже будет бабулей к тому моменту. А вышло так, что у нее и детей-то еще нет, а седые волосы есть. Вася записала это в воображаемый список несправедливостей жизни и принялась искать другие седые волоски. Поиск результатов не дал, чему она удивилась, но и обрадовалась конечно.
Пока Василиса об этом всем рассуждала, она краем глаза разглядела в отражении серые блики. Она конечно слышала о том, как люди целиком седели от сильных потрясений, но думала, что это сказки. Минуту она вглядывалась в отражение еле сдерживая слезы. Решила все же расчесать седые волосы. Но взглянув на кончики прядей у себя в руках, она поняла, что волосы такие же темные, как и раньше. Взглядом вернулась к отражению, в котором расчесывала белые старушечьи волосы. Но еще, помимо седых волос, в зеркале поблескивали голубые глаза вместо ее карих. Лицо начало преображаться и двигаться к Васе навстречу. Она оцепенела от ужаса. Призрак вылетел из зеркала со словами: “Послушай меня!”. В ужасе Василиса выбежала из ванной с криками. Но все затихло, ни призрака, ни его голоса больше не было.
Что ее никогда не обременяло, так это расчесывание волос. Она любила это с детства. Наверное благодаря матери Василисы, которая с ранних лет любила возиться с волосами дочери, придумывая разные прически и неизменно делая комплименты ее копне густых темных волос. Вася гордилась своими волосами и тем страшнее для нее было обнаружить в тот вечер седой волос в своей расческе. Ее эта находка ошарашила. Еще ребенком она решила, что не будет красить свои прекрасные волосы пока те не начнут седеть. Казалось, это будет так не скоро, она думала, что уже будет бабулей к тому моменту. А вышло так, что у нее и детей-то еще нет, а седые волосы есть. Вася записала это в воображаемый список несправедливостей жизни и принялась искать другие седые волоски. Поиск результатов не дал, чему она удивилась, но и обрадовалась конечно.
***
На следующий день история повторилась, правда, это был уже не один волос, а целый клок. К переживаниям о седине добавились новые, об облысении. Что в целом не было странно – с таким количеством стресса, как в эмиграции, удивило бы скорее обратное.Пока Василиса об этом всем рассуждала, она краем глаза разглядела в отражении серые блики. Она конечно слышала о том, как люди целиком седели от сильных потрясений, но думала, что это сказки. Минуту она вглядывалась в отражение еле сдерживая слезы. Решила все же расчесать седые волосы. Но взглянув на кончики прядей у себя в руках, она поняла, что волосы такие же темные, как и раньше. Взглядом вернулась к отражению, в котором расчесывала белые старушечьи волосы. Но еще, помимо седых волос, в зеркале поблескивали голубые глаза вместо ее карих. Лицо начало преображаться и двигаться к Васе навстречу. Она оцепенела от ужаса. Призрак вылетел из зеркала со словами: “Послушай меня!”. В ужасе Василиса выбежала из ванной с криками. Но все затихло, ни призрака, ни его голоса больше не было.
***
Свою жуткую встречу с привидением Вася решила считать иллюзией на фоне стресса. И ей удавалось себя в этом убеждать ровно до того утра, когда она решила приготовить блины на завтрак. Хотелось бы конечно сырников, но творог она так и не нашла, поэтому довольствовалась тем, что есть.Когда она мешала тесто для блинов в большой металлической миске, отражение в ней напомнило Василисе о призраке, и не зря. Фигура начала выбираться оттуда со словами: “Василиса, выслушай меня!”.
Миска свалилась со столешницы с громким стуком, который, правда, заглушил Васин крик. Удивительно, но ей показалось, что призрак женщины был огорчен тем, что напугал Васю и расстроенно удалился.
Весь день Василиса думала о том, не обидела ли она привидение. И ругала себя за все: и за то, что могла правда расстроить человека, пусть и умершего, предположительно, и за то, что думает о такой глупости, когда дома творится паранормальщина.
***
На следующий день Вася работала допоздна. Она сидела в темноте и потому приглушила яркость дисплея. И все равно, когда после долгой работы над документом она переключилась на главный экран, она сначала не могла разглядеть ничего в темноте. Но глаза привыкали и она увидела ее. Снова. Ужас охватил Васю. Она забыла о своем смущении и вине, которыми мучилась весь вчерашний день, и уже почти закрыла ноутбук, когда услышала оттуда голос: “Творог!”.Более неожиданного слова от призрака придумать было сложно. Любопытство победило и Вася открыла ноутбук. Было очень странно видеть в нем пожилую женщину, как будто они с умершей бабулей созвонились в зуме. Призрак продолжил: “Ну наконец-то! Милочка, маловато у вас уважения к старшим! Я к вам вообще-то со всей душой, а вы! Еще и эмигрантка, соратница, так сказать!”.
– Простите, соратница?
– Ну да, я уехала из России, как и ты, по политическим причинам, считай вот уже сто лет назад. Получается, юбилей!
– Но я не понимаю.
– Не понимаю-не понимаю. А нечего понимать. Бери ручку, пиши.
– Что писать?
– Рецепт творога конечно! Не брошу же я тебя тут страдать без сырников, глупышка!
Кофе
Это началось, когда русские эмигранты открыли кофейню прямо под окнами Госпожи Софии. Она уже давно была на пенсии и проводила много времени на веранде, занимаясь йогой или читая книги. Другим ее излюбленным занятием было разглядывать прохожих и гадать что у них на душе. Так что открытию кофейни она была рада – так много новых интересных объектов для наблюдения нельзя было и пожелать.
Конечно была у этого и другая причина, маленькая слабость Госпожи Софии – ей безумно нравилось чувствовать себя сыщиком из любимых детективов. Ведя записи, она удостоверилась, что ее подозрения не беспочвенны. Что же это были за подозрения? Сначала все же нужно пояснить, что стало их причиной. Каждый посетитель кофейни вне зависимости от того, в каком настроении он делал свой заказ, неизменно уходил оттуда в прекрасном настроении! Разве возможно такое, чтобы обычный кофе делал людей такими счастливыми? Вот и Госпожа София считала, что никак невозможно, хоть и сама она кофе любила и выпивала не меньше двух чашек в день. Конечно подозрения ее свелись к каким-то запрещенным веществам, которые владельцы заведения явно подмешивают в кофе своим посетителям для того, чтобы вызвать привыкание.
Благодаря своим наблюдениям Госпожа София знала, что запасной ключ для курьеров сотрудники хранят под большим горшком с цветами у входа. “Как же они там все надежно обустроили, что не боятся, что кто-то из посыльных их раскроет,” – промелькнула у Госпожи Софии логичная мысль, которую она решила обдумать позже.
Зайдя в кофейню, она не заметила ничего подозрительного на первый взгляд. На всякий случай обыскала шкафчики в зале – “а где же еще прятать что-то запрещенное, если не на виду”, но безрезультатно. И тут, ей на глаза попался спуск в кладовую. Замка не было и вот уже Госпожа София оказалась внутри. “Наконец!” – выкрикнула она и включила свет. Вокруг нее стройными рядами стояли коробки. На всех красовались надписи, дающие понять, что внутри только кофе и ничего больше. Но Госпожа София была не так проста, она решила проверить содержимое. Внутри оказались ровно уложенные, красивые пачки, содержимое которых так же не обрадовало Госпожу Софию – она была уверена, что там не мог быть кофе!
Сверху послышался шум. Она резко выключила свет и прислушалась: кто-то пришел. В своих поисках она потерялась во времени и не учла, что бариста приходит с утра пораньше до открытия. Нужно было незаметно пробраться к выходу. Полная решимости она стала пробираться к выходу. Преодолев подъем из кладовой, она оказалась в западне – нужно было пройти через весь пустой зал и не попасться на глаза девочке-бариста. Госпожа София решила, что лучше всего дождаться подходящего момента за массивным буфетом.
Но тут начало происходить что-то действительно странное. Девочка-бариста засветилась и засверкала. Вокруг нее появились маленькие искорки, а за плечами раскрылись крылышки. Госпожа София была шокирована, ей показалось, что она оказалось в своем любимом мультфильме детства о Питере Пене, а перед ней стояла та самая феечка Динь-Динь.
Время как будто остановилось. От удивления она выглянула из-за буфета. Бариста посмотрела на нее и ласково сказала: “Госпожа София, все в порядке, можете не прятаться.”
– Как ты это…? Что здесь происходит?
– Мне жаль, что я вас напугала.
– Не то слово! Это какие-то галлюциногены? Этого ведь не может быть.
– Понимаю вас, сложно такое принять. Но, согласитесь, всегда хочется верить в сказку, вам всегда хотелось, верно?
Госпожа София робко кивнула.
– Я – одна из феечек, тихоньку помогающих людям. Моя роль не такая уж большая, но я излечиваю их грусть и печаль. Наверное вы уже догадались как – каждый день я добавляю в кофе волшебную пыльцу.
Госпожа София удивленно подняла бровь.
– У нее нет никаких побочных эффектов, но вряд ли местную санитарную службу это обрадует. Так что я попрошу вас держать это в секрете.
Госпожа София повернула воображаемый ключ у своих губ.
– Отлично! Тогда, может, чашечку кофе?
Это началось, когда русские эмигранты открыли кофейню прямо под окнами Госпожи Софии. Она уже давно была на пенсии и проводила много времени на веранде, занимаясь йогой или читая книги. Другим ее излюбленным занятием было разглядывать прохожих и гадать что у них на душе. Так что открытию кофейни она была рада – так много новых интересных объектов для наблюдения нельзя было и пожелать.
***
Прошло несколько недель, когда Госпожа София признала, что в кофейне происходит что-то подозрительное. Она заметила это на третий день. А позже стала вести записи. В большом блокноте в твердой обложке она записывала каждого посетителя: когда пришел, в каком был настроении, что пил, в каком настроении и когда ушел. Со стороны это могло показаться глупостью, но Госпожа София была интеллигентным и образованным человеком и не занималась ерундой. Она была уверена, что в кофейне происходит что-то странное но прежде, чем идти в полицию хотела собрать побольше информации, для достоверности.Конечно была у этого и другая причина, маленькая слабость Госпожи Софии – ей безумно нравилось чувствовать себя сыщиком из любимых детективов. Ведя записи, она удостоверилась, что ее подозрения не беспочвенны. Что же это были за подозрения? Сначала все же нужно пояснить, что стало их причиной. Каждый посетитель кофейни вне зависимости от того, в каком настроении он делал свой заказ, неизменно уходил оттуда в прекрасном настроении! Разве возможно такое, чтобы обычный кофе делал людей такими счастливыми? Вот и Госпожа София считала, что никак невозможно, хоть и сама она кофе любила и выпивала не меньше двух чашек в день. Конечно подозрения ее свелись к каким-то запрещенным веществам, которые владельцы заведения явно подмешивают в кофе своим посетителям для того, чтобы вызвать привыкание.
***
Госпожа София загорелась этим делом. В одну из ночей она долго не могла заснуть, раздумывая над своим планом. Под утро она решилась. “А почему бы и нет?!” – с выдохом сказала она, вставая с кровати, и отправилась в гардеробную. Подобрав из своей одежды для йоги соответствующий случаю комплект, полностью черный, она отправилась в кофейню напротив.Благодаря своим наблюдениям Госпожа София знала, что запасной ключ для курьеров сотрудники хранят под большим горшком с цветами у входа. “Как же они там все надежно обустроили, что не боятся, что кто-то из посыльных их раскроет,” – промелькнула у Госпожи Софии логичная мысль, которую она решила обдумать позже.
Зайдя в кофейню, она не заметила ничего подозрительного на первый взгляд. На всякий случай обыскала шкафчики в зале – “а где же еще прятать что-то запрещенное, если не на виду”, но безрезультатно. И тут, ей на глаза попался спуск в кладовую. Замка не было и вот уже Госпожа София оказалась внутри. “Наконец!” – выкрикнула она и включила свет. Вокруг нее стройными рядами стояли коробки. На всех красовались надписи, дающие понять, что внутри только кофе и ничего больше. Но Госпожа София была не так проста, она решила проверить содержимое. Внутри оказались ровно уложенные, красивые пачки, содержимое которых так же не обрадовало Госпожу Софию – она была уверена, что там не мог быть кофе!
Сверху послышался шум. Она резко выключила свет и прислушалась: кто-то пришел. В своих поисках она потерялась во времени и не учла, что бариста приходит с утра пораньше до открытия. Нужно было незаметно пробраться к выходу. Полная решимости она стала пробираться к выходу. Преодолев подъем из кладовой, она оказалась в западне – нужно было пройти через весь пустой зал и не попасться на глаза девочке-бариста. Госпожа София решила, что лучше всего дождаться подходящего момента за массивным буфетом.
Но тут начало происходить что-то действительно странное. Девочка-бариста засветилась и засверкала. Вокруг нее появились маленькие искорки, а за плечами раскрылись крылышки. Госпожа София была шокирована, ей показалось, что она оказалось в своем любимом мультфильме детства о Питере Пене, а перед ней стояла та самая феечка Динь-Динь.
Время как будто остановилось. От удивления она выглянула из-за буфета. Бариста посмотрела на нее и ласково сказала: “Госпожа София, все в порядке, можете не прятаться.”
– Как ты это…? Что здесь происходит?
– Мне жаль, что я вас напугала.
– Не то слово! Это какие-то галлюциногены? Этого ведь не может быть.
– Понимаю вас, сложно такое принять. Но, согласитесь, всегда хочется верить в сказку, вам всегда хотелось, верно?
Госпожа София робко кивнула.
– Я – одна из феечек, тихоньку помогающих людям. Моя роль не такая уж большая, но я излечиваю их грусть и печаль. Наверное вы уже догадались как – каждый день я добавляю в кофе волшебную пыльцу.
Госпожа София удивленно подняла бровь.
– У нее нет никаких побочных эффектов, но вряд ли местную санитарную службу это обрадует. Так что я попрошу вас держать это в секрете.
Госпожа София повернула воображаемый ключ у своих губ.
– Отлично! Тогда, может, чашечку кофе?
Гречка
Свидания с незнакомцами из Тиндера всегда пугали Беллу. Но Женя была так настойчива, что пришлось сдаться – подруга постоянно упрекала ее в затворничестве и пророчила старость в облике сумасшедшей владелицы кошачьего приюта. Справедливости ради, этот парень ей и правда понравился. По крайне мере, внешне. И чтобы узнать его поближе Белла и собиралась на встречу.
Спустя время, она бы сказала, что сразу почуяла неладное. Хоть и не в привычном для первых свиданий смысле – никаких явных красных флагов она бы не назвала, но что-то подсказывало ей, что нужно оттуда бежать. Эдуард был приятным собеседником, явно не глупым, искренне ею интересовался, но избавиться от чувства, что что-то не так, ей никак не удавалось.
В конце вечера он предложил проводить Беллу до дома. Поддавшись его обаянию, она согласилась. С каждой минутой он казался ей все более милым. Когда они почти пришли, Белла сдалась: он так нежно поцеловал ее в шею, что она решила ответить на поцелуй. Но когда повернулась к нему, в темноте блеснули клыки, через доли секунды они коснулись ее шеи. Белла не поняла как, но ей удалось вырваться, и она изо всех сил бежала домой, прикрывая царапину на шее. Она кричала, звала подругу и та резко открыла дверь. Белла вбежала в дом и упала на пол.
– Что случилось? На тебя напали?
– Закрой дверь! Он какой-то маньяк! Звони в полицию!
– Ты ранена? Покажи, что у тебя на… охренеееть, – Женя смотрела на следы от зубов на шее подруги в замешательстве.
– Что ты стоишь? Он бежал за мной. Позвони в полицию скорее!
– Ох, тебе это не понравится, но полиция нам тут не поможет.
– Что ты несешь?
Спустя время, она бы сказала, что сразу почуяла неладное. Хоть и не в привычном для первых свиданий смысле – никаких явных красных флагов она бы не назвала, но что-то подсказывало ей, что нужно оттуда бежать. Эдуард был приятным собеседником, явно не глупым, искренне ею интересовался, но избавиться от чувства, что что-то не так, ей никак не удавалось.
В конце вечера он предложил проводить Беллу до дома. Поддавшись его обаянию, она согласилась. С каждой минутой он казался ей все более милым. Когда они почти пришли, Белла сдалась: он так нежно поцеловал ее в шею, что она решила ответить на поцелуй. Но когда повернулась к нему, в темноте блеснули клыки, через доли секунды они коснулись ее шеи. Белла не поняла как, но ей удалось вырваться, и она изо всех сил бежала домой, прикрывая царапину на шее. Она кричала, звала подругу и та резко открыла дверь. Белла вбежала в дом и упала на пол.
– Что случилось? На тебя напали?
– Закрой дверь! Он какой-то маньяк! Звони в полицию!
– Ты ранена? Покажи, что у тебя на… охренеееть, – Женя смотрела на следы от зубов на шее подруги в замешательстве.
– Что ты стоишь? Он бежал за мной. Позвони в полицию скорее!
– Ох, тебе это не понравится, но полиция нам тут не поможет.
– Что ты несешь?
Раздался грохот у двери, в нее кто-то ломился. Не дослушав последнюю фразу, Женя убежала на кухню. Она рылась по шкафчикам, вытряхивая оттуда все содержимое и приговаривала: “Ну была же, ну оставалась же!”
Белла забежала следом с криками: “Ты рехнулась, Жень? Вот сейчас решила окончательно кукухой поехать?”
– Неблагодарная ты, я тебя спасаю вообще-то, – гордо сказала Женя, сжимая в руке пачку гречки и побежала в коридор. Белла не отставала.
– Мы с тобой проверим бабулину мудрость. Помнишь, я к ней в деревню каждое лето ездила. Видимо, не зря. Она мне много историй рассказывала. Про Бабу Ягу там, про лешего, про упырей тоже, – Женя продолжала говорить рассыпая гречку на полу рядом с входной дверью, – Они ведь специально такой слух пустили, мол, вампиры чеснока боятся, осины с чего-то вдруг. На самом деле они боятся крупы!
Белла была в ступоре и могла только удивленно смотреть на Женю.
– Да, извини, придется пожертвовать нашим деликатесом,чтобы самим им не стать. По старым поверьям, нежить не могла пройти мимо крупы, а должна была её пересчитать прежде чем идти дальше! Приготовься бежать!
Женя резко открыла входную дверь и осыпала вампира остатками гречки, Эдуард уже хотел войти в дом, но не смог, его потянуло к крупе. Девушки рванули к окну в дальней комнате. Они были уже далеко, когда гречка отпустила вампира.
Белла забежала следом с криками: “Ты рехнулась, Жень? Вот сейчас решила окончательно кукухой поехать?”
– Неблагодарная ты, я тебя спасаю вообще-то, – гордо сказала Женя, сжимая в руке пачку гречки и побежала в коридор. Белла не отставала.
– Мы с тобой проверим бабулину мудрость. Помнишь, я к ней в деревню каждое лето ездила. Видимо, не зря. Она мне много историй рассказывала. Про Бабу Ягу там, про лешего, про упырей тоже, – Женя продолжала говорить рассыпая гречку на полу рядом с входной дверью, – Они ведь специально такой слух пустили, мол, вампиры чеснока боятся, осины с чего-то вдруг. На самом деле они боятся крупы!
Белла была в ступоре и могла только удивленно смотреть на Женю.
– Да, извини, придется пожертвовать нашим деликатесом,чтобы самим им не стать. По старым поверьям, нежить не могла пройти мимо крупы, а должна была её пересчитать прежде чем идти дальше! Приготовься бежать!
Женя резко открыла входную дверь и осыпала вампира остатками гречки, Эдуард уже хотел войти в дом, но не смог, его потянуло к крупе. Девушки рванули к окну в дальней комнате. Они были уже далеко, когда гречка отпустила вампира.
***
На следующий день пожилой серб открыл дверь своего дома, чтобы выйти попить кофе, и увидел на пороге двух девушек. Он был охотником на вампиров.
Крики
“Да кто же там так истошно орет?” – процедил Денис сквозь зубы и с грохотом закрыл окно. Правда, крики не стали тише, что ничуть не удивило Дениса – еще когда он покупал этот старый обшарпанный дом, его предупреждали о проблемах со звукоизоляцией. Проблемы заключались в том, что ее не было. Казалось, самого понятия “звукоизоляция” еще не существовало в те времена, когда строили этот дом. Но Денису он как раз и понравился этим своим преклонным возрастом. Казалось, здесь он становится ближе к истории Сербии – своего нового дома.
Претерпев неудачу с окном, Денис надел наушники, включил шумоподавление и продолжил работать под музыку. Иногда отвлекаясь на мысли о том, почему родители разрешают своим детям так громко беситься во дворе.
День прошел в заботах, оставалось еще разобраться с чердаком, но срочности не было и Денис решил, что можно расслабиться и отдохнуть. Отдыхал он обычно за просмотром страшных фильмов. А сейчас включить что-будь зловещее сам Бог велел – приближался Хэллоуин. Он открыл первый попавшийся список “самых жутких фильмов”. Решил не выбирать долго и положиться на удачу. Попался 1408 с главным героем, заточенным в номере отеля. Денис был доволен выбором, принес заблаговременно заказанный попкорн и включил фильм.
После очередного крика главного героя Денису показалось, что кричал кто-то еще. Как будто у него стояла серьезная стерео-система, создающая эффект присутствия. Только вот такой системы у Дениса не было. Он особо не придал этому значения, подумав, что на улице ветрено и звуки наверняка от деревьев, бьющихся ветками об оконные стекла, но все же плотнее закутался в плед.
Следующую сцену с криками тоже сопровождали посторонние звуки. Страшно было то, что они не прекращались. Денис поставил фильм на паузу. “Ой, давай, соберись, это всего лишь ветер! Наверняка на чердаке просто что-то с крышей”, он успокоил себя и отправился наверх, чтобы избавиться от раздражающего шума. Чем выше Денис поднимался, тем громче и отчетливее становился крик. Он очень старался обмануть себя, представляя щель между черепицами, сквозь которую так завывает ветер, но уже сам в это не верил.
К тому моменту, когда Денис оказался у двери на чердак, из-за этого страшного звука он был как сжатая пружина, едва сдерживаемая внешним спокойствием. Но как только он открыл дверь, звук исчез. Он снова ощутил ту давящую тишину из кошмара, она его и успокоила, и поселила внутри еще более жуткое предчувствие.
Денис зашел и огляделся. Его внимание привлекло трюмо, заставленное флакончиками духов, совсем как у его у мамы. В детстве он любил сдвигать боковые дверцы так, чтобы получился бесконечный зазеркальный лабиринт. Он подошел ближе, взглянул на свое отражение. Но и оно, и обстановка вокруг начали меняться. Денис обернулся – на чердаке все было по-прежнему. Снова взглянул в зеркало. Там собирались его друзья. Похоже, это было чей-то день рождения. Все были такими счастливыми, рассаживались за столом во дворе. Они были далеко. Денис позвал их. Никто не обращал внимания, он звал каждого снова и снова. Силуэты приближались, но его они не замечали. Вглядываясь в их радостные лица, Денис понял, что это лишь воспоминание, да, вот и он среди друзей. Только это было больше невозможно. Не так. Не таким составом. Крик отчаяния разорвал тишину, это был дикий вопль, который будто материализовался в облако. Денис не увидел как краешек облака начал затягиваться в один из флакончиков с духами. Оно быстро скрылось целиком и потянуло за собой лицо Дениса, его голову, плечи, торс и ноги. Когда он исчез, на чердаке снова воцарилась гнетущая тишина, посреди которой на трюмо тихонько покачивался флакончик духов.
“Да кто же там так истошно орет?” – процедил Денис сквозь зубы и с грохотом закрыл окно. Правда, крики не стали тише, что ничуть не удивило Дениса – еще когда он покупал этот старый обшарпанный дом, его предупреждали о проблемах со звукоизоляцией. Проблемы заключались в том, что ее не было. Казалось, самого понятия “звукоизоляция” еще не существовало в те времена, когда строили этот дом. Но Денису он как раз и понравился этим своим преклонным возрастом. Казалось, здесь он становится ближе к истории Сербии – своего нового дома.
Претерпев неудачу с окном, Денис надел наушники, включил шумоподавление и продолжил работать под музыку. Иногда отвлекаясь на мысли о том, почему родители разрешают своим детям так громко беситься во дворе.
***
Он был на дне колодца. По крайней мере это было похоже на колодец. Вот только наверху не было света: Денис не мог понять – то ли на улице так темно, то ли колодец чем-то накрыт. Паника увеличивалась из-за зловещей тишины. Казалось она становилась все более глубокой и плотной. Когда раздался первый крик, это оказалось настолько неожиданно насколько возможно. Криков было много, они то сливались в один жуткий вопль, то распадались на множество разных звуков. Денис не мог даже думать – он не слышал своих мыслей, только крики. Когда он упал и свернулся на полу, плотно закрывая уши ладонями, его выбросило в реальность. Проснувшись, он еще долго пролежал на кровати в той же позе.***
Несмотря на ночные кошмары, у Дениса было прекрасное настроение. Сегодня он планировал продолжить обустраивать дом. Он ценил комфорт и уют и надеялся в скором времени привести новое место в порядок.День прошел в заботах, оставалось еще разобраться с чердаком, но срочности не было и Денис решил, что можно расслабиться и отдохнуть. Отдыхал он обычно за просмотром страшных фильмов. А сейчас включить что-будь зловещее сам Бог велел – приближался Хэллоуин. Он открыл первый попавшийся список “самых жутких фильмов”. Решил не выбирать долго и положиться на удачу. Попался 1408 с главным героем, заточенным в номере отеля. Денис был доволен выбором, принес заблаговременно заказанный попкорн и включил фильм.
После очередного крика главного героя Денису показалось, что кричал кто-то еще. Как будто у него стояла серьезная стерео-система, создающая эффект присутствия. Только вот такой системы у Дениса не было. Он особо не придал этому значения, подумав, что на улице ветрено и звуки наверняка от деревьев, бьющихся ветками об оконные стекла, но все же плотнее закутался в плед.
Следующую сцену с криками тоже сопровождали посторонние звуки. Страшно было то, что они не прекращались. Денис поставил фильм на паузу. “Ой, давай, соберись, это всего лишь ветер! Наверняка на чердаке просто что-то с крышей”, он успокоил себя и отправился наверх, чтобы избавиться от раздражающего шума. Чем выше Денис поднимался, тем громче и отчетливее становился крик. Он очень старался обмануть себя, представляя щель между черепицами, сквозь которую так завывает ветер, но уже сам в это не верил.
К тому моменту, когда Денис оказался у двери на чердак, из-за этого страшного звука он был как сжатая пружина, едва сдерживаемая внешним спокойствием. Но как только он открыл дверь, звук исчез. Он снова ощутил ту давящую тишину из кошмара, она его и успокоила, и поселила внутри еще более жуткое предчувствие.
Денис зашел и огляделся. Его внимание привлекло трюмо, заставленное флакончиками духов, совсем как у его у мамы. В детстве он любил сдвигать боковые дверцы так, чтобы получился бесконечный зазеркальный лабиринт. Он подошел ближе, взглянул на свое отражение. Но и оно, и обстановка вокруг начали меняться. Денис обернулся – на чердаке все было по-прежнему. Снова взглянул в зеркало. Там собирались его друзья. Похоже, это было чей-то день рождения. Все были такими счастливыми, рассаживались за столом во дворе. Они были далеко. Денис позвал их. Никто не обращал внимания, он звал каждого снова и снова. Силуэты приближались, но его они не замечали. Вглядываясь в их радостные лица, Денис понял, что это лишь воспоминание, да, вот и он среди друзей. Только это было больше невозможно. Не так. Не таким составом. Крик отчаяния разорвал тишину, это был дикий вопль, который будто материализовался в облако. Денис не увидел как краешек облака начал затягиваться в один из флакончиков с духами. Оно быстро скрылось целиком и потянуло за собой лицо Дениса, его голову, плечи, торс и ноги. Когда он исчез, на чердаке снова воцарилась гнетущая тишина, посреди которой на трюмо тихонько покачивался флакончик духов.
Дымная удача
В детстве многие склонны к магическому мышлению: если по пути в школу я смогу пройти по плиточкам, не задевая швов, тогда никакой контрольной не будет, или если я смогу одеться, не дотронувшись до пола босыми ногами, то наша футбольная команда победит. Большинство из нас забывает об этой своей “договоренности” с мирозданием, едва зайдя в класс и окунувшись в школьную суету или забежав на футбольное поле. Другие же продолжают выстраивать свою систему условий и правил. Для них это становится больше чем развлечением или просто привычкой. Постепенно это превращается неотъемлемую часть жизни, настолько важную, что даже небольшое отступление от обсессии может спровоцировать конец света. По крайней мере, так они это ощущают.
Павел был из тех “других”. Его обсессивно-компульсивное расстройство следовало за ним повсюду. В эмиграцию, разумеется, они отправились тоже вместе. Они привыкли друг к другу: Павел сдерживал расстройство на одном уровне, не давая ему усугубиться, оно же не позволяло Павлу излечиться.
Один только выход из дома мог доставить кучу проблем: бесконечные проверки всех электроприборов в доме, окон и датчиков сопровождали каждый его выход из дома, не говоря уже о многих других аспектах быта и жизни в целом. Но не смотря на это Павлу удалось справиться даже с подачей документов на местный вид на жительство. Казалось бы, это должно было радовать его, но беспокойство из-за возможного отказа усилило его и без того тяжелую тревогу. Он снова начал курить, хоть и думал, что бросил насовсем год назад.
Павел был из тех “других”. Его обсессивно-компульсивное расстройство следовало за ним повсюду. В эмиграцию, разумеется, они отправились тоже вместе. Они привыкли друг к другу: Павел сдерживал расстройство на одном уровне, не давая ему усугубиться, оно же не позволяло Павлу излечиться.
***
Как и всем эмигрантам, ему приходилось решать много непростых задач: искать жилье, учить язык, знакомиться с людьми, легализоваться в незнакомой стране. И, да, выходит, он был на этом пути не один. Только в отличие от других людей, которым их партнеры помогали, партнер Павла все только усложнял.Один только выход из дома мог доставить кучу проблем: бесконечные проверки всех электроприборов в доме, окон и датчиков сопровождали каждый его выход из дома, не говоря уже о многих других аспектах быта и жизни в целом. Но не смотря на это Павлу удалось справиться даже с подачей документов на местный вид на жительство. Казалось бы, это должно было радовать его, но беспокойство из-за возможного отказа усилило его и без того тяжелую тревогу. Он снова начал курить, хоть и думал, что бросил насовсем год назад.
***
С возвращением в его жизнь электронной сигареты, вернулись и ритуалы, связанные с ней. Павел старался подстроить их так, чтобы они не слишком уж влияли на его здоровье, хоть и понимал, что в процессе становится похож на Сизифа: компенсировать вред от никотина было невозможно.Время шло и подошел день, когда он должен был узнать результат – дадут ли ему ВНЖ или придется искать новое место для жизни, снова переживать переезд. Даже воображать себе это было тяжело для Павла. Возросшая тревога заставляла его вспоминать все ритуалы из детства и повторять их с особым усердием в надежде, что это поможет избежать негативного исхода.
Так, подростком он придумал правило, что если успеет трижды пропеть в голове припев “Пачки сигарет”, его любимой песни, пока не загорится зеленый свет на пешеходном переходе, то весь день пройдет без происшествий. И сейчас, прогуливаясь по набережной, он вспомнил об этом своем подростковом ритуале. Только он понял, что не может вспомнить слов. Это было так глупо – они перемешались в голове и никак не хотели складываться в единый стройный припев. Скоро нужно было свернуть и перейти дорогу. По пешеходному переходу со светофором. В панике Павел решил придумать альтернативу. Что если за то же время он должен будет успеть трижды затянуться из электронки? Это условие казалось ему надуманным: “Ой, будто старое таким не было?!”. Павел выругался, но продолжил докручивать идею. Он думал о том, что на самом деле хотел бы, чтобы у него был Феликс Фелицис, как у Гарри Поттера: “Дааа, Жидкая Удача бы не помешала. Хотя, какая разница в каком там она агрегатном состоянии. Моя удача будет дымной”. Эта идея достроила фантазию Павла и та стала для него абсолютно логичной.
– Если успею, все будет хорошо, – тихо произнес он подходя к переходу.
Загорелся красный свет. Он хорошенько затянулся первый раз. Полностью выдохнул дым. Сразу затянулся во второй – немного закружилась голова, он выдохнул. Затягиваясь в третий раз, Павел повторял себе: “Это дымная удача, мне повезет…”
Вид на жительство ждал его, только прийти за ним Павел уже не смог.
Так, подростком он придумал правило, что если успеет трижды пропеть в голове припев “Пачки сигарет”, его любимой песни, пока не загорится зеленый свет на пешеходном переходе, то весь день пройдет без происшествий. И сейчас, прогуливаясь по набережной, он вспомнил об этом своем подростковом ритуале. Только он понял, что не может вспомнить слов. Это было так глупо – они перемешались в голове и никак не хотели складываться в единый стройный припев. Скоро нужно было свернуть и перейти дорогу. По пешеходному переходу со светофором. В панике Павел решил придумать альтернативу. Что если за то же время он должен будет успеть трижды затянуться из электронки? Это условие казалось ему надуманным: “Ой, будто старое таким не было?!”. Павел выругался, но продолжил докручивать идею. Он думал о том, что на самом деле хотел бы, чтобы у него был Феликс Фелицис, как у Гарри Поттера: “Дааа, Жидкая Удача бы не помешала. Хотя, какая разница в каком там она агрегатном состоянии. Моя удача будет дымной”. Эта идея достроила фантазию Павла и та стала для него абсолютно логичной.
– Если успею, все будет хорошо, – тихо произнес он подходя к переходу.
Загорелся красный свет. Он хорошенько затянулся первый раз. Полностью выдохнул дым. Сразу затянулся во второй – немного закружилась голова, он выдохнул. Затягиваясь в третий раз, Павел повторял себе: “Это дымная удача, мне повезет…”
***
Скорую вызвал хозяин кафе, который увидел как молодой человек упал на обочину дороги. Когда врачи пытались спасти Павла, он повторял: “И правда, Феликс, он ведь тоже ядовит в больших дозах. Как я забыл…”Вид на жительство ждал его, только прийти за ним Павел уже не смог.
Джин(н)
Настя засиделась в баре. Она понимала, что уже давно стоило пойти домой, но бутылка джина на стойке ее не отпускала. Хоть она и пила антидепрессанты не первый год, отказываться от алкоголя Настя не собиралась. Еще в начале терапии она попробовала и не заметила никакой разницы, кроме того, что роль трезвого водителя всегда была за ней. Поэтому она сняла это ограничение.
Алкоголь расслабил ее и она, подпевая громкой музыке в баре, бездумно водила пальцем по выпуклым буквам на бутылке Хендрикса. Настю остановило то, что бутылка затряслась. Крышка раскрутилась и отлетела. Из горлышка протискивалась какая-то знакомая фигура.
Настя была в ужасе. Она лихорадочно вспоминала что ей говорил психиатр о сочетании антидепрессантов с алкоголем. Вроде галлюцинаций в списке не было или были?
Тем временем фигура выбралась из бутылки и предстала перед Настей во весь рост. Та только и делала что часто моргала, каждый раз сильно зажмуриваясь. Образ никуда не исчезал. И более того, даже с ней заговорил: “О, моя повелительница! Я – великий джинн и раб этого сосуда… хотя, ты, похоже, тоже его рабыня своего рода. Поверь же глазам своим!”
Настя открыла рот в попытке что-то сказать. Звуки не получались. Джинн подбадривал ее жестами.
– Откуда д-диснеевские художники знали как в-выглядят джинны? – первым делом сбивчиво спросила она.
– Ха-ха, ваши глупые художники. Да уж, мы не в восторге от этого образа, но приходится использовать то, что имеется. Мы, джинны, принимаем обличие, знакомое нашему Повелителю. Ты, я смотрю, из миллениалов, насмотрелась в детстве Алладина. Да-да, я сведущ в разных сферах и слежу за культурой, если это можно так назвать.
Были времена я являлся в виде огромного демона с горящими глазами и мощным телом. А сейчас, – он глянул на свое отражение в зеркалах за барной стойкой, – это жалкое подобие волшебного существа. Почему синий?
– Н-не знаю. Контрастный к оранжевой пустыне наверное.
– Контрастный. К оранжевой. Ясно. Да. Так, ты – моя Повелительница и тебе положено одно желание! Проси чего хочешь!
– Одно? А почему одно? Обычно же три? – неуверенно спросила Настя.
– О Боги! Поп-культура сведет вас в могилу, дамочка. Хватит верить всему, что видишь в кинотеатре. Количество желаний зависит от джинна и его личных обязательств. Все, больше рассказывать тебе я не намерен! О, Повелительница! – джинн нарочито заискивающе произнес последние слова.
– Знаешь, джинни… Могу я вообще к тебе так обращаться?
– Как пожелаешь, моя Повелительница, – прорычал джинн.
– Знаешь, я давно страдаю от депрессии. Я попробовала все, что могла, и психологов, и таблетки. Я безумно устала. Помоги мне излечиться от нее.
– Это все, чего ты хочешь? Самое большое желание?
– Да, с остальным я и сама справлюсь. Только с депрессией не могу.
– Будь по твоему, – джинн щелкнул пальцами.
Настя пошатнулась, схватилась за барную стойку и присела. Апатия отступила. Это жуткое подтачивающее ее силы чувство исчезло без следа. У нее появилось желание жить. Но ровно в ту же секунду явилась тревога. Тревога о том, как ей жить. И страх. Страх того, что ничего не получится. Настя в замешательстве смотрела на джинна.
– Мне жаль, дорогая, ты совсем не знаешь себя. Будь ты хоть немного более чуткой, почувствовала бы, что помимо депрессии, есть у тебя и тревога, и страхи, и тяжелые травмы. Ты могла загадать безусловное здоровье, а получила опыт. Снова.
Настя засиделась в баре. Она понимала, что уже давно стоило пойти домой, но бутылка джина на стойке ее не отпускала. Хоть она и пила антидепрессанты не первый год, отказываться от алкоголя Настя не собиралась. Еще в начале терапии она попробовала и не заметила никакой разницы, кроме того, что роль трезвого водителя всегда была за ней. Поэтому она сняла это ограничение.
Алкоголь расслабил ее и она, подпевая громкой музыке в баре, бездумно водила пальцем по выпуклым буквам на бутылке Хендрикса. Настю остановило то, что бутылка затряслась. Крышка раскрутилась и отлетела. Из горлышка протискивалась какая-то знакомая фигура.
Настя была в ужасе. Она лихорадочно вспоминала что ей говорил психиатр о сочетании антидепрессантов с алкоголем. Вроде галлюцинаций в списке не было или были?
Тем временем фигура выбралась из бутылки и предстала перед Настей во весь рост. Та только и делала что часто моргала, каждый раз сильно зажмуриваясь. Образ никуда не исчезал. И более того, даже с ней заговорил: “О, моя повелительница! Я – великий джинн и раб этого сосуда… хотя, ты, похоже, тоже его рабыня своего рода. Поверь же глазам своим!”
Настя открыла рот в попытке что-то сказать. Звуки не получались. Джинн подбадривал ее жестами.
– Откуда д-диснеевские художники знали как в-выглядят джинны? – первым делом сбивчиво спросила она.
– Ха-ха, ваши глупые художники. Да уж, мы не в восторге от этого образа, но приходится использовать то, что имеется. Мы, джинны, принимаем обличие, знакомое нашему Повелителю. Ты, я смотрю, из миллениалов, насмотрелась в детстве Алладина. Да-да, я сведущ в разных сферах и слежу за культурой, если это можно так назвать.
Были времена я являлся в виде огромного демона с горящими глазами и мощным телом. А сейчас, – он глянул на свое отражение в зеркалах за барной стойкой, – это жалкое подобие волшебного существа. Почему синий?
– Н-не знаю. Контрастный к оранжевой пустыне наверное.
– Контрастный. К оранжевой. Ясно. Да. Так, ты – моя Повелительница и тебе положено одно желание! Проси чего хочешь!
– Одно? А почему одно? Обычно же три? – неуверенно спросила Настя.
– О Боги! Поп-культура сведет вас в могилу, дамочка. Хватит верить всему, что видишь в кинотеатре. Количество желаний зависит от джинна и его личных обязательств. Все, больше рассказывать тебе я не намерен! О, Повелительница! – джинн нарочито заискивающе произнес последние слова.
– Знаешь, джинни… Могу я вообще к тебе так обращаться?
– Как пожелаешь, моя Повелительница, – прорычал джинн.
– Знаешь, я давно страдаю от депрессии. Я попробовала все, что могла, и психологов, и таблетки. Я безумно устала. Помоги мне излечиться от нее.
– Это все, чего ты хочешь? Самое большое желание?
– Да, с остальным я и сама справлюсь. Только с депрессией не могу.
– Будь по твоему, – джинн щелкнул пальцами.
Настя пошатнулась, схватилась за барную стойку и присела. Апатия отступила. Это жуткое подтачивающее ее силы чувство исчезло без следа. У нее появилось желание жить. Но ровно в ту же секунду явилась тревога. Тревога о том, как ей жить. И страх. Страх того, что ничего не получится. Настя в замешательстве смотрела на джинна.
– Мне жаль, дорогая, ты совсем не знаешь себя. Будь ты хоть немного более чуткой, почувствовала бы, что помимо депрессии, есть у тебя и тревога, и страхи, и тяжелые травмы. Ты могла загадать безусловное здоровье, а получила опыт. Снова.
Банка
– Ба! Расскажи страшную историю о своей бабуле!
– Да-да, расскажи!
– Вам она еще не надоела?
– Что ты, ба! Пожааалуйста, – внуки выглядели такими милыми, когда хотели что-то заполучить.
– Ну и как вам отказать?!
– Никак-никак! – довольно прокричали мальчики в ответ.
Лидия была рада, что внукам интересны семейные истории. Она поудобнее устроилась в кресле и начала рассказывать.
Ваша пра-пра-бабушка, Вероника, была журналисткой по призванию и любила повторять, что журналистика – это четвертая власть. Она верила в то, что делала, боролась за свободу слова и отсутствие цензуры. Но в 22-м году ей пришлось уехать из России в Сербию, как и многие другие противники войны с Украиной.
Они с пра-пра-дедушкой сняли старенькую квартиру в центре Нови-Сада. Однажды ночью бабуле приснился странный сон, как кто-то кладет на антресоль на кухне большую зеленую банку. Антресоль эту они уже успели разобрать и никаких банок там не было. Но несмотря на это, когда на следующий день бабуля выходила из кухни с чашкой кофе и наткнулась взглядом на антресоль, она решила туда заглянуть.
На полке стояла большая банка с крышкой. Красивого изумрудного цвета. Бабуля подумала, что забыла о банке во время уборки, а во сне о ней вспомнила. Решив использовать банку для цветов, она поставила ее в стеллаж в комнате, о чем благополучно забыла.
– Да-да, расскажи!
– Вам она еще не надоела?
– Что ты, ба! Пожааалуйста, – внуки выглядели такими милыми, когда хотели что-то заполучить.
– Ну и как вам отказать?!
– Никак-никак! – довольно прокричали мальчики в ответ.
Лидия была рада, что внукам интересны семейные истории. Она поудобнее устроилась в кресле и начала рассказывать.
***
Эта история об одном известном вам предмете, который, как вы знаете, вы должны беречь, а как вырастите – передать своим детям. В детстве, когда бабуля рассказывала мне эту историю, мне она казалось страшной, теперь я думаю, что она скорее справедливая. Вот послушайте сами.Ваша пра-пра-бабушка, Вероника, была журналисткой по призванию и любила повторять, что журналистика – это четвертая власть. Она верила в то, что делала, боролась за свободу слова и отсутствие цензуры. Но в 22-м году ей пришлось уехать из России в Сербию, как и многие другие противники войны с Украиной.
Они с пра-пра-дедушкой сняли старенькую квартиру в центре Нови-Сада. Однажды ночью бабуле приснился странный сон, как кто-то кладет на антресоль на кухне большую зеленую банку. Антресоль эту они уже успели разобрать и никаких банок там не было. Но несмотря на это, когда на следующий день бабуля выходила из кухни с чашкой кофе и наткнулась взглядом на антресоль, она решила туда заглянуть.
На полке стояла большая банка с крышкой. Красивого изумрудного цвета. Бабуля подумала, что забыла о банке во время уборки, а во сне о ней вспомнила. Решив использовать банку для цветов, она поставила ее в стеллаж в комнате, о чем благополучно забыла.
***
Через пару дней она заметила что в банке что-то было. Что-то с виду неприятное. Предположив, что просто не обратила внимание, что банка не пустая, она решила, что помоет ее на днях день, перед тем, как поставить цветы.В этот вечер, как и накануне, они с подругами созванивались по видеосвязи, обсуждали свои эмигрантские проблемы и, так уж повелось, смотрели нарезки сюжетов из новостей от пропагандистов. Вся злость на несправедливость происходящего выливалась в едких комментариях и жутких предположениях девушек о том, что бы они сделали с этими лживыми людьми.
***
Через день банка снова попалась бабуле на глаза. Содержимого стало больше. На этот раз она была уверена, что раньше там этого не было. Попытки понять что лежит внутри, не открывая банку, не увенчались успехом. Бабуля отнесла ее в ванную, готовая вылить содержимое в унитаз.Она открыла банку и секунд пять смотрела внутрь, не понимая на что вообще смотрит. Из раздумий ее вырвали голоса, они как будто шли из банки, а содержимое в ней шевелилось. Тогда бабуля поняла, что это были языки. Они говорили и говорили, несли ту чушь, что и в видео накануне, говорили все то, что она разносила в пух и прах. Это были языки тех самых пропагандистов, которых бабуля так ненавидела.
***
В тот день она не вылила содержимое банки и не избавилась от нее. Она выяснила, что под разными предлогами многие пропагандисты прекратили свою работу. Но она знала настоящую причину. Бабуля использовала эту банку, пока не избавилась ото всех лживых журналистов в стране. Она верила, что если сберечь ее, то их больше и не появится.– Вот и сказочке конец! Хотела бы я сказать, что, да, вот так просто ваша пра-пра-бабушка смогла заткнуть рты всем пропагандистам. Но это всего лишь история. И она много работала, чтобы это стало правдой.
– То есть, банку можно выкинуть?
– Нет!
Матрешка
Света хорошо помнила сцену из Ночного дозора, когда Городецкий приходит к старой темной бабке, чтобы вернуть бывшую жену. Матрешка, которая была в экранизации, с паучьими лапками как будто навсегда закрепилась в ее памяти. Она всегда думала, что это прекрасное сочетание – светлого и родного образа матрешки с темным и таким же родным окружением в виде лапок паука, сумрака и заклятий ведьмы посреди старой квартиры.
И сейчас, увидев взявшуюся из ниоткуда матрешку, стоящую на обеденном столе, она обратилась к этим размышлениям вместо того, чтобы думать о том, откуда она здесь вообще-то взялась.
Вообще ей бы не помешало что-то, что могло ее обрадовать. Эмиграция далась ей нелегко, как и многим. Проблемы наваливались каждый раз с новой силой. Казалось, она сражалась с Горгоной Медузой, у которой вместо змей на голове извивались задачки из списка дел.
Глянув на матрешку еще раз, Света решила, что вернется к ней когда помоет посуду.
Сказав себе, что это всего лишь игрушка и ничего такого уж страшного в такой маленькой матрешке поместиться не может, она взяла себя в руки. На всякий случай, Света отодвинула ее подальше от лица и медленно открыла.
Внутри ничего не было. Ничего такого, что она могла бы пощупать. Но одновременно там было все. Запах уюта и счастья, домашних пирогов и белья, высохшего на улице, запах папиных объятий и маминых духов, свежескошенной травы и масла для велосипедной цепи, запах сигарного дыма и любимого бара, Рождества и Нового года.
Это был запах дома. Почувствовав его Света ощутила такое спокойствие, которое не испытывала давно. Впервые за последние годы она плакала от счастья. Ее муж и сын, зайдя в квартиру испытали то же самое, хоть и через другие запахи, свои. Весь вечер семья провела вместе – они долго обнимали друг друга, им казалось, что они проснулись от долгого и тяжелого сна и теперь-то все наладится.
В тот день во многих домах эмигрантов появились такие матрешки.
Света хорошо помнила сцену из Ночного дозора, когда Городецкий приходит к старой темной бабке, чтобы вернуть бывшую жену. Матрешка, которая была в экранизации, с паучьими лапками как будто навсегда закрепилась в ее памяти. Она всегда думала, что это прекрасное сочетание – светлого и родного образа матрешки с темным и таким же родным окружением в виде лапок паука, сумрака и заклятий ведьмы посреди старой квартиры.
И сейчас, увидев взявшуюся из ниоткуда матрешку, стоящую на обеденном столе, она обратилась к этим размышлениям вместо того, чтобы думать о том, откуда она здесь вообще-то взялась.
***
Света написала в чат с мужем и сыном, они не в курсе откуда здесь игрушка. “Ну да, ну да. Ну явно ведь это очередной розыгрыш. Вот сейчас я открою эту матрешку и оттуда побегут пауки или того хуже,” – пробубнила она себе под нос. В душе Света надеялась, что это наоборот милый сюрприз от родных, что она найдет там любимые ириски или записку с приятными словами. Хотя конечно о розыгрыше она подумала в первую очередь, за что даже почувствовала свою вину.Вообще ей бы не помешало что-то, что могло ее обрадовать. Эмиграция далась ей нелегко, как и многим. Проблемы наваливались каждый раз с новой силой. Казалось, она сражалась с Горгоной Медузой, у которой вместо змей на голове извивались задачки из списка дел.
Глянув на матрешку еще раз, Света решила, что вернется к ней когда помоет посуду.
***
Закончив со всей уборкой, Света поняла, что никак не может решиться открыть матрешку. Это было так глупо: одновременно она испытывала и любопытство, и страх. Она не сразу поняла, что боялась разочароваться, напоровшись на шутку родных.Сказав себе, что это всего лишь игрушка и ничего такого уж страшного в такой маленькой матрешке поместиться не может, она взяла себя в руки. На всякий случай, Света отодвинула ее подальше от лица и медленно открыла.
Внутри ничего не было. Ничего такого, что она могла бы пощупать. Но одновременно там было все. Запах уюта и счастья, домашних пирогов и белья, высохшего на улице, запах папиных объятий и маминых духов, свежескошенной травы и масла для велосипедной цепи, запах сигарного дыма и любимого бара, Рождества и Нового года.
Это был запах дома. Почувствовав его Света ощутила такое спокойствие, которое не испытывала давно. Впервые за последние годы она плакала от счастья. Ее муж и сын, зайдя в квартиру испытали то же самое, хоть и через другие запахи, свои. Весь вечер семья провела вместе – они долго обнимали друг друга, им казалось, что они проснулись от долгого и тяжелого сна и теперь-то все наладится.
В тот день во многих домах эмигрантов появились такие матрешки.
